Прекрасно понимаю, что такого рода сообщения совершенно не в формате этого ресурса. Но, собирая информацию о городе Торопец, я постоянно находил интересные сведения о людях, о которых раньше не знал вовсе или знал «в объеме школьного курса». А тут оказалось, что множество удивительных историй выскакивают одна за другой, как чертики из коробочки!
(Адмиралы из Торопца)
Приводить полные биографии знаменитых торопецких жителей не буду. Этот пробел легко заполнить обширной информацией, которую не сложно найти в интернете. Дабы быть предельно кратким, постараюсь лишь привязать к каждой персоне какой-нибудь интересный жизненный случай.
Начну пожалуй с адмиралов Флота Российского. Причем остановлюсь только на двух из них. Хотя флотоводцев на торопецкой земле оказалось много больше.
МАКАР ИВАНОВИЧ РАТМАНОВ (1772-1834(33?) г.)
вице-адмирал, участник кругосветного плавания на фрегатах «Надежда» и «Нева» (1803-1806) под командованием Крузенштерна
Старший лейтенант Ратманов был назначен старшим офицером на «Надежду».
Кроме запасов провизии на три года нужно было еще взять товары Российско-Американской компании и подарки для японского императора (в планы экспедиции входило установление дипломатических отношений с Японией). Прибыл со свитой посол в Японии камергер Н.П. Резанов (надеюсь вам известна эта фамилия по рок-опере Рыбникова «Юнона и Авось»). Свиту посла составляли «благовоспитанные люди»: ученые, астрономы, художники, врачи, советники… Кроме, пожалуй, доктора Бринкина и художника Курляндцева, всем этим «благовоспитанным людям» на корабле было нечего делать. Однако всех их вместе с сундуками и денщиками нужно было разместить по лучшим каютам.
Особо докучал экипажу гвардейский поручик граф Федор Толстой. Он был, пожалуй, самым неблаговоспитанным человеком в Петербурге. Задира, скандалист, пьяница и картежник, граф Толстой был знаменит тем, что отчаянно дрался на дуэлях и, стоя под дулом пистолета, проявлял необыкновенную храбрость.
Как командир военного корабля Крузештерн не мог терпеть подобных безобразий у себя на корабле. Но и «привести разгильдяя в меридиан» он тоже не мог, слишком уж высокого полёта была птица.
С другой стороны, за организацию службы и повседневный распорядок по уставу отвечал старпом. Крузенштерн вызвал к себе Ратманова: «Господин старший офицер Макар Иванович! Наведите на судне военный порядок! Извольте оградить экипаж от праздношатающихся!»
Старший офицер Ратманов поступил в духе старых морских традиций. В тот недобрый для Толстого час Ратманов, находясь на командирской вахте, одернул пьяного графа за его очередную выходку. Толстой же, почтя себя оскорбленным, вызвал его на дуэль. Ратманов справедливо отверг столь дикое предложение. Отверг не из трусости, а из долга старшего офицера корабля в океанском плавании. Тогда Федор Толстой набросился на офицера с кулаками. Произошла жестокая драка. Крепкий физически Ратманов, очевидно, припомня кулачные бои на зимних ярмарках родного Торопца, крепко поколотил графа. Когда на крики выскочил из каюты Крузенштерн, матросы уже затирали на палубе свежую кровь, денщики уносили окровавленного Толстого, а Ратманов, заложив руки за спину, невозмутимо осматривал горизонт.
Несколько дней, пока граф Толстой отлеживался в своей каюте, на корабле царил порядок. Высокородные вельможи робели даже при матросах, а завидя еще издали грозного старпома, старались не попадаться ему на глаза.
***
ПЕТР ИВАНОВИЧ РИКОРД (1776 — 1855)
российский адмирал, путешественник, учёный, дипломат, писатель, кораблестроитель, государственный и общественный деятель.
Экзотическая для русского слуха фамилия Рикорд в самом деле средиземноморского происхождения: доподлинно известно, что в 1730-е годы в Ницце жил дед будущего русского адмирала — Игнатий Рикорд. Сын Игнатия Жан-Батист завербовался в австрийскую армии. Вскоре он встретил в Австрии хорошенькую девушку по имени Мария Метцель, с которой обручился. Затем молодой офицер прознал, что в русской армии жизнь вольготнее, выкрестился в русского Ивана Игнатьевича, и прибыл с молодой женой в расположение Ингерманландского полка. Полк расквартировали в Торопце именно в то время, когда Мария родила своего первенца.
В 1807 П.И.Рикорд к должности старшего помощника шлюпа «Диана» вышел в кругосветное плавание, Капитаном шлюпа был Василий Михайлович Головин.
В июле 1811 года «Диана» задержалась в одном из своих рейдов, и на борту кончился запас пресной воды. Моряки решили пополнить запас на одном из ближайших островов — им оказался Кунашир, входивший тогда в состав Японии. Ранним утром 11 июля Василий Головнин, взяв с собой нескольких матросов, переводчика, ушел и… не вернулся.
Спустя несколько суток Петр Рикорд узнал, что японцы с Кунашира, увидев перед собой русских моряков, зазвали их в гости, а потом взяли под арест! Причины такого вероломства японцев ему были совсем не понятны. А дело в том, что за несколько лет до «Дианы» здесь побывали корабли русского флота «Юнона» и «Авось» под командованием графа Резанова. Император поставил перед Резановым задачу — установить дипломатические отношения с Японией. Однако обычным путём мирных переговоров этого достичь не удалось, и Резанов решил применить политику силы. Он приказал двоим своим капитанам — Давыдову и Хвостову — разграбить японские поселения на Сахалине и Южных Курилах. Японцы на русских затаили большую обиду, и стали ждать случая, чтобы отомстить.
Петр Рикорд отправился в Петропавловск — за разрешением действовать и подкреплением. Но никто из камчатских начальников не взял на себя такую ответственность: моряков-то, конечно, жалко, но дело тут дипломатическим конфликтом попахивает, а то и войной. И тогда Рикорд оседлал коня и направился в столицу.
Моряку Рикорду сухопутное путешествие верхом далось очень тяжело. Тем не менее он добрался до Иркутска, где ему отказали в подорожной: шла война с Наполеоном, и Петербургу было не до пленных, томившихся в далекой Японии. И все же ему удалось получить от иркутского гражданского губернатора официальный документ, передающий Рикорду право вести переговоры с японцами о судьбе русских моряков и подтверждающий их непричастность к рейду Резанова. С ним Рикорд вернулся в Охотск и смог узнать от местных курильцев, где находятся плененные «диановцы».
В августе 1812 года «Диана» под командованием Рикорда вновь направилась к японским берегам. Но власти Кунашира наотрез отказались слушать русскую делегацию, заявив, что пленники давно мертвы. Рикорд приказал остановить богатое торговое судно, которое возвращалось на Кунашир после очередного плавания. Владельцем судна был Такадая Кахэй (Такатая Кахи) — владелец крупной торговой компании, и один из самых богатых людей Японии. Человек мудрый и предприимчивый, японец быстро оценил ситуацию, и поведал Рикорду, что пленники живы-здоровы, и находятся на острове Хоккайдо. Рикорд, узнав, кто перед ним, решил забрать Такатая Кахи с собой.
Добровольно-принудительное пребывание Такатая Кахи в Петропавловске-Камчатском продолжалось почти год. Рикорд поселил «пленника» в своем доме. Он сумел объяснить торговцу, что Головнин и его спутники, абсолютно не виноваты в злоключениях японцев, и удерживаются незаконно. Весной следующего года Такатая вновь ступил на родную землю. С собой он вез заверения от дальневосточного русского правительства в том, что Головнин и его спутники ни в чем не виноваты. Надо признать, что Такатая Кахи и Рикорд задумали серьезную авантюру: они решили сыграть на том, что японцы — формалисты и человека судят по тому, какой чин он занимает. Такатая Кахи решился выдать Рикорда за военного губернатора Камчатки, что, собственно, и сделал, когда тот приплыл следом за ним на Кунашир.
1 октября 1813 года Василий Головнин под громкие крики «Ура!» вернулся на корабль, снял свою саблю и попросил Рикорда принять ее в знак благодарности.
Главная 
